«Жестокая месть» Ирана: сильно ли изменились правила игры?
Правила «теневой войны», которую Израиль ведет в Сирии, стали меняться в декабре прошлого года. Тогда в результате ракетного удара, приписываемого Израилю, под Дамаском был убит Рази Мусави — человек, ответственный за поставку иранского оружия «Хизбалле».
Месяц спустя, 20 января, генерал Садек Омидзаде, глава разведки иранских сил «Кудс» в Сирии, был убит вместе с несколькими другими военными.
Однако прямой удар по иранскому консульству в Дамаске 1 апреля — в результате которого погиб глава сил «Кудс» в Сирии и Ливане Мохаммад Реза Захеди, а также его заместитель Мохаммад Хадж Рахими и главный иранский советник в Сирии Хоссейн Аминулла — уже рассматривается как полное нарушение правил.
Это может спровоцировать более мощный ответ Ирана, чем та угрожающая риторика, которой он довольствовался до сих пор.
Важное отличие этой атаки от предыдущих ударов в том, что она была направлена на иранский правительственный объект, а не на сирийскую военную базу, где находились иранские офицеры, или объект «Хизбаллы», где «размещались» иранские советники и инструкторы.
- Читайте также:
- Начальник Генштаба иранской армии угрожает: «Мы определим время нападения на Израиль»
- Иранский «День Кудс» — Израиль привел силы в готовность
- Разведка США: Иран отмстит Израилю запуском беспилотников по «дипломатическим объектам»
С одной стороны, эта ликвидация положила конец израильской политике «правдоподобного отрицания».
Тегеран больше не может притворяться, что нападение на его консульство — часть войны между Израилем и «Хизбаллой», то есть, что-то, что не касается Тегерана напрямую.
Однако в прошлом политика «правдоподобного отрицания» соблюдалась далеко на всегда. Например, Израиль выставлял на всеобщее обозрение файлы, похищенные им из тегеранского архива. Можно вспомнить и удары по целям внутри Ирана. Например, ликвидацию в ноябре 2020 года Мохсена Фахризаде, главы иранской ядерной программы, в самом центре Тегерана.
Это нападение тоже рассматривалось как изменение правил игры. Но «жестокая месть», обещанная Ираном в то время, так и не вылилась в операцию, сопоставимую с ущербом, который это убийство нанесло иранской ядерной программе.
Тегеран также масштабно не отреагировал на ликвидацию Соединенными Штатами Касема Сулеймани в январе 2020 года.
Но реакцию Тегерана на уничтожение его ученых-ядерщиков не следует оценивать исключительно в военных терминах. Его ответ выразился в увеличении масштабов и темпов обогащения урана, а также блокировании международного надзора за его ядерными объектами.
Вопрос заключается в том, вызовет ли убийство Захеди ответную реакцию Ирана, тогда как убийство Сулеймани не вызвало?
Другими словами, откажется ли Тегеран от стратегии, позволявшей ему держаться в шаге от военного конфликта с Израилем? Предпримет ли он прямую атаку, которая поставит его лицом к лицу с Израилем и, что хуже — с США?
Такая атака положит конец стратегии «оси сопротивления». В ней Тегеран -посредник, вдохновитель, консультант и финансист своих прокси-сил – но не прямой участник конфликта.
Иран полностью осознает эту дилемму. Поэтому с самого начала войны в Газе Тегеран и Вашингтон ведут диалог, хотя и не прямой.
США передавали Ирану предупреждения, которые до сих пор сдерживали его. Тегеран даже приказал своим военизированным формированиям в Ираке прекратить нападения на американские объекты в Ираке и Сирии. С 4 февраля на этой арене сохранялась тишина.
Иран объяснил это свое распоряжение тем, что оно было необходимо, чтобы не сорвать переговоры между США и Ираком о выводе американских войск из страны.
Вашингтон также вступил в непрямые переговоры с Тегераном через Оман, требуя от иранцев, чтобы те «успокоили» йеменских хуситов. Но этот диалог не принес никаких результатов — очевидно, потому что иранцы не хотели проверять свою способность оказывать давление на хуситов, у которых есть собственные планы.
Главным достижением ирано-американского диалога стало установление параметров конфликта между Израилем и «Хизбаллой». Каждая сторона проверяет пределы ответных действий другой стороны, не скатываясь к тотальной войне, хотя в другое время конфронтация нынешнего уровня уже считалась бы войной.
Однако Иран может мобилизовать свои прокси-силы, если решит начать полноценную войну. И тут сюрпризов может ожидать как Израиль, так и умеренные арабские страны.
Например, на прошлой неделе Иордания пришла в ужас от заявления Абу Али аль-Аскари, начальника службы безопасности иракского ополчения «Катаиб Хезболла». Он сказал, что его силы готовы вооружить и обучить 12 000 бойцов в Иордании, чтобы те вступили в войну против Израиля.
У Аль-Аскари даже есть план, как разрушить связи между Иорданией и Израилем, перекрыв дороги между двумя странами и помешав перевозке товаров.
Примерно через неделю иракский премьер-министр должен встретиться с президентом США Джо Байденом, и от него хотят обещания, что его страна не позволит иракским силам действовать в других странах. В самой Иордании, которую уже более двух недель захлестывают уличные демонстрации против Израиля, происходят срочные военные совещания. Иорданские военные готовятся к сценарию, при котором королевство станет новым фронтом «оси сопротивления».
Еще один вариант — усиление атак хуситов на связанные с Израилем суда в Красном море. Но оно зависит главным образом от того, выдержат ли сами хуситы более серьезные удары, чем те, что уже произвела военно-морская коалиция во главе с США.
Самой серьезной угрозой, которую может развернуть против Израиля Иран, была, есть и остается «Хизбалла». Но политические и стратегические ограничения, сдерживающие Иран в Ливане — и границы конфликта «Хизбаллы» с Израилем — не изменились со времени убийства Захеди.
Прежде всего, в отличие от Израиля, у Тегерана нет в союзниках сверхдержавы, которая поддержала бы его, даже если бы на него напали американцы. Россия на роль такой сверхдержавы не годится. Иран не может рассчитывать даже на то, что Россия откажется от договоренности с Израилем, дающей ему свободу действий в воздушном пространстве Сирии.
Все эти факторы, вероятно, на данный момент ограничивают Иран лишь «тактическим» ответом Израилю. То есть, атакой, которая не будет подвергать опасности стратегические интересы Тегерана.
Тем не менее, разумно спросить, насколько велика была выгода для Израиля от ликвидации Захеди.
С одной стороны, гибель Кассема Сулеймани в свое время оставила в командной цепочке «Кудс» дыру, которую трудно было заполнить. Неизвестно, как выглядели бы сегодня ливанская или иракская арены, будь он жив.
Но в целом у Ирана нет недостатка в квалифицированных и опытных командирах, способных занять место старших офицеров, когда те погибают.
Цви Барэль, «ХаАрец», Н.Б.AP/Vahid Salemi
