«Они туда полтора ляма солдат запихнут, чтобы трупами завалить эту бедную Украину»

«Я пытался откреститься от этого, а меня взяли за грудки: „Братанчик, давай-ка обратно, блядь“»

Дмитрий, бывший военнослужащий

Я вижу новости [про мобилизацию] и думаю: «Ну все, блядь, пиздец». Что меня отправят — вероятность очень высока, таких, как я, будут отправлять в первую очередь. Сегодня мне все написали. И гражданские друзья, что «давай езжай к нам на дачу, спрячешься в погребе». И [военные], кто там [в Украине] сейчас, и кто отказался и уволился: «Ну что, братан, собирай вещички». Начали уже выяснять, у кого что есть [из экипировки], где что можно подбарыжить. Бывший начальник тоже написал: «Давай кооперируйся». Я просто понимаю, что если все-таки отправят, я буду проситься к своим, так у нас хотя бы будет шанс на выживание. А не идти вместе с этим безмолвным стадом, там будут сейчас такие потеряшки… Поэтому если меня отправят, то выбора у меня особо не будет, в плену меня убьют, запытают. Буду просто пытаться свести к минимуму потерю своих людей. То, что обещали, что мобилизационные войска будут в основном делать работу в тылу — это полный пиздеж (министр обороны Сергей Шойгу заявил, что частичная мобилизация в первую очередь нужна для контроля линии соприкосновения в 1000 км и освобожденных территорий. — Прим. ред.).

Просто у таких людей, как я, нет особо ума, так скажем. Я всю жизнь только этим занимался [служил в армии]. И я пытался сейчас откреститься от этого [отказался продолжать воевать в Украине, уволился из армии], а меня взяли за грудки: «Братанчик, давай-ка обратно, блядь». В итоге все там опять встретимся [с бывшими сослуживцами] на этом ебаном фронте на этой ебучей войне, в которую сейчас втянут половину страны. На первой мобилизации [300 тысяч человек] не закончится ничего. Они туда полтора ляма [солдат] запихнут, чтобы просто трупами, нахуй, завалить эту бедную Украину. Чтобы бедные украинцы умерли просто от какой-то чумы, которая разразится из-за того, что трупы никто не забирает.

«Между смертью и тюрьмой — я выбираю тюрьму»

Александр, военнослужащий

Все [знакомые военные] начинают опять собираться [на войну], потому что лазеек никаких не видят: «Ну что сделаешь — поедем». Я им говорю: «Вы там были уже, а там сейчас еще хуже. Вы когда приехали, там у них [ВСУ] не было такого оружия. И это одно. А моральная составляющая [этой войны] вас не беспокоит, что ли, совсем?» Но я лучше выберу тюрьму за отказ: отсижу и выйду живым. Между смертью и тюрьмой — я выбираю тюрьму. Самые радикальные меры — отрублю себе палец. 

Я знаю, что в наш военный госпиталь со вчерашнего вечера, как поправки приняли, заехало очень много людей. Все сразу поехали лечиться, оттягивать [призыв на фронт]. У всех тут просто голова пухнет [от объявленной мобилизации]. Разговариваю c военными и с теми, кто был там [в Украине], и с теми, кто не был. Говорят: «Ну, мы за победу». Я спрашиваю их: «Где эта победа? Где нужно воткнуть флаг, в какой стране? В Киеве, в Вашингтоне?» Летим куда-то, наступаем, потом отступаем. А в чем будет победа-то? Просто, как будто человек пожил свое и хочет кончить этот мир уже. Путин же что сказал на съезде, что «мы хотим переговоров, а они не хотят» (16 сентября Владимир Путин на встрече с премьер-министром Индии сказал, что руководство Украины заявило об отказе от переговорного процесса. — Прим. ред.). Так понятно, кто с тобой теперь разговаривать будет? Ты неадекватный. 

Вот сейчас [российские власти] начинают преподносить Изюм, эти захоронения массовые, как повторную Бучу: типа, опять пытаются нас дискредитировать, очернить. А я разговаривал с людьми, которые были в Буче, они мне сказали: «Это мы, это наше подразделение там было и это, — говорят, — правда всё, это не инсценировка». И вот как изюмское захоронение — я такие и сам видел в других местах.

«Моя жена плачет, она и так меня долго ждала»

Николай, бывший военнослужащий

Сегодня я был в военкомате: мне неправильно заполнили документы [на увольнение], и я хотел поинтересоваться насчет ветеранских выплат, которые мне положены по закону, но которых так и не добился. Военком рассказал, что первыми будут забирать тех, кто был в боевых действиях, например в Чечне. Это касается и его самого — ему уже пришла повестка. Их ещё два дня назад сделали, уже все знали и без речи президента. Мне сказал: «Жди» — те, кто был на Украине и уволились по статье, пойдут в первую очередь. 

Я не жду, я не хочу никуда, нахуй, ехать. Можно гаситься по болезни, но, говорят, и это не поможет. Отцу друга пришла повестка, а у него был инсульт в прошлом году. Все равно сказали приходить. Моим бывшим сослуживцам жены устроили истерики: на панике одна обещает ноги сломать мужу, лишь бы не шел туда. Моя жена плачет, она и так меня долго ждала. 

Нам до хуя всего обещали, когда мы туда шли, а на деле не получили ничего [ни ветеранских выплат, ни льгот]. Из-за этого в принципе не хочу больше связываться с этой организацией петушиной.