Контуры постковидного мира

Пятнадцать стран Азиатско-Тихоокеанского региона подписали соглашение о самой большой в мире зоне свободной торговли — Всестороннем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП). На него приходится 30% мирового ВВП и одна треть мирового населения.

Настоящее соглашение предусматривает либерализацию торговли и инвестиций путем постепенного снижения тарифов, а также введение общих правил по государственным закупкам, конкурентной политике и электронной торговле. В то время как десять государств-членов АСЕАН, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея, Китай и Япония надеются, что ВРЭП будет содействовать преодолению негативных последствий пандемии COVID-19 для их экономик и поможет региону встать в авангарде мировой экономики во время и после эпидемии, — западные эксперты видят в этом шаге утрату Соединенными Штатами традиционных доминирующих позиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе в пользу Китая.

В свое время ВРЭП рассматривалось как ответ на Транстихоокеанское партнерство (с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Японии, Сингапура, Вьетнама, Канады, Чили, Мексики, Перу), где доминировали США, но куда не были приглашены Китай и некоторые другие азиатские страны. Это вызвало опасения самой большой региональной организации АСЕАН, что такая азиатская экономическая интеграция замедлит развитие стран, оставшихся за ее пределами, и маргинализирует саму организацию. Поэтому в 2012 году АСЕАН инициировала переговоры о Всестороннем региональном экономическом партнерстве с Китаем, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и Индией как партнерами по диалогу, имевшими двусторонние торговые соглашения с организацией.

Фактически ВРЭП опирается на уже действующие соглашения о свободной торговле между своими участниками, консолидировав их в одно целое. Но отметим его особенность: это первое торговое соглашение за пределами ВТО, объединившее Китай, Японию и Южную Корею. Последние два десятилетия эти страны неоднократно говорили о намерении заключить трехстороннее торговое соглашение, но историческое наследие колониальных лет и незабытые взаимные обиды мешали его реализовать.

Кроме того, в отличие от Транстихоокеанского партнерства (сейчас — Всестороннее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве), характеризующегося глубокой интеграцией и высоким уровнем либерализации, а также предусматривающего положение о трудовых и экологических стандартах, Всестороннее региональное экономическое партнерство учитывает разные этапы экономического развития азиатских стран и имеет цель удовлетворить индивидуальные потребности и проблемы каждой из них, параллельно содействуя экономической интеграции и либерализации, реализовывая таким образом на практике основной принцип деятельности АСЕАН: богатство разнообразия. Именно такое разнообразие, позволившее странам с разным уровнем экономического и технологического развития, а также — отчасти — непростыми взаимоотношениями объединиться под лозунгом общего экономического успеха и процветания во ВРЭП, многие лидеры региона рассматривают как путь к укреплению регионального мира и безопасности.

Например, можно ожидать, что настоящее соглашение может стать шагом к деэскалации напряжения между Австралией и Китаем: после призывов первой провести расследование утечки коронавируса Пекин приказал остановить импорт австралийской продукции — угля, ячменя, вина, что больно ударило по экономике страны. Такие действия теперь будут ограничиваться утвержденными правилами, запрещающими использовать торговлю как стратегический рычаг влияния. Для Японии же ВРЭП подчеркивает прагматичные усилия сбалансировать свою сильную позицию в сфере безопасности (через Индо-Тихоокеанскую стратегию) со стабильными двусторонними отношениями с Китаем.

Ключевым преимуществом соглашения считается отмена тарифов на приблизительно 92% товаров, продающихся в пределах государств-участниц, улучшение доступа к рынку товаров и услуг в регионе, предоставление бизнесу возможностей инвестировать в другие страны ВРЭП без необходимости соответствовать условным требованиям по эффективности. Кроме того, соглашение предусматривает конструктивные особенности, специально направленные на поддержку глобальных цепей создания стоимости, в чем состоит его реальная ценность для всего региона.

Положение региональной кумуляции позволит компаниям включать использование сырья и деталей из любой страны, входящей в блок, а также претендовать на льготные тарифы, что усилит возможности для диверсификации цепей поставок в регионе, в то время как глобальные цепи разрушаются из-за геополитических и технологических проблем. Кроме того, предполагается консолидация производства в странах-участницах, что приведет к экономии времени и средств; облегчению экспорта в связи с сокращением времени растаможивания товаров; растаможиванию на протяжении шести часов после прибытия экспресс-грузов и скоропортящихся товаров; уменьшению информационной асимметрии и облегчению документооборота. Для потребителей — возрастет ассортимент товаров в связи с усилением конкуренции на рынке с одновременной экономией из-за устранения тарифов на большинство из них.

Если рассматривать преимущества от соглашения в рамках отдельных стран, то можно ожидать, что Камбоджа, Таиланд, Вьетнам увеличат объемы ВВП и экспорта. В секторальном плане — выиграют строительная отрасль Таиланда, пищевая промышленность Сингапура, Малайзии, Новой Зеландии, Австралии, производственный сектор Лаоса, телекоммуникационная, текстильная и обувная отрасли Вьетнама. Увеличение сложных цепочек поставок в пределах блока будет содействовать развитию электронного сектора Южной Кореи, а доступ к крупным экономикам даст новый толчок развитию образовательного сектора Новой Зеландии и Австралии.

В то же время многие эксперты придерживаются мнения, что Китай как самое мощное мировое торговое государство может выиграть от соглашения больше всего как в сфере производства, так и в сфере услуг, принимая во внимание большие экспортные и импортные возможности страны. В более глубоком — геополитическом и геоэкономическом масштабе, они расценивают Всестороннее региональное экономическое партнерство как возможность для Пекина установить правила торговли, увеличивая свой экономический потенциал и влияние в регионе, а также закрепить собственные региональные амбиции в рамках инициативы «Один пояс, один путь». В свою очередь, официальные лица страны заявляют: «Подписание соглашения — это победа многосторонней и свободной торговли» (преданность которой они в последнее время активно декларируют), что открывает странам-участницам блока больший доступ к крупному и емкому китайскому рынку.

Но Индию такая перспектива не привлекла: после участия в 28 из 31 раунда переговоров в ноябре прошлого года страна отказалась от подписания соглашения из-за обеспокоенности по поводу торгового дисбаланса (с 11 из 15 стран ВРЭП у нее был торговый дефицит) и опасности засилия дешевого импорта из Китая, перед которым могут не устоять индийские производители. По мнению руководства страны, неравный торговый поток поставит под угрозу миллионы промышленных предприятий и приведет к потере рабочих мест местными тружениками: индийские текстильная, сельскохозяйственная и молочная отрасли, где трудятся сотни миллионов работников, считаются самыми уязвимыми к импорту из Китая и других стран ВРЭП.

Мощная оппозиция со стороны Конгресса, выступавшего в защиту чувствительных отраслей, вынудила премьер-министра Моди выйти из длительных переговоров, а столкновения в этом году на индо-китайской границе возле Ладакху вызвали еще большее сопротивление индийского общества против блока, в котором ведущее место занимает Китай. При этом Япония, Австралия и Новая Зеландия всячески лоббируют возвращение Индии, предусмотрев упрощенную процедуру ее присоединения к соглашению, прежде всего, чтобы сбалансировать в его границах влияние Китая.

Есть предположения, что Индия вместо этого может присоединиться к конкурирующему Всестороннему и прогрессивному соглашению о Транстихоокеанском партнерстве, в которое трансформировалось Транстихоокеанское партнерство (ТТП) после выхода из него Соединенных Штатов в 2017 году, особенно, если последние надумают вновь присоединиться к настоящему соглашению.

В отличие от Дональда Трампа — категорического противника участия в интеграционных экономических процессах, Джо Байден предусматривает возможность возвращения к соглашению о ТТП. Но новоизбранному президенту США придется преодолевать сопротивление американского общества, настроенное предшественником против Транстихоокеанского партнерства под поводом угрозы потери рабочих мест в США. На фоне экономического кризиса, вызванного пандемией COVID-19, оставившего миллионы людей в стране без работы, Байден будет вынужден искать довольно убедительные аргументы для противников свободной торговли (которых в США много), чтобы начать писать, как он в свое время выразился, «правила дорожного движения на ХХІ век по торговле», понимая: иначе их напишет Китай. Как и вырабатывать собственный подход к «стратегическому конкуренту», который уже начал выстраивать контуры посткоронавирусного мира.

Больше статей Наталии Бутырской читайте тут.