По роду своей деятельности пришлось довольно плотно общаться с двумя, казалось бы, антагонистическими категориями людей – священниками и бандитами. Причем, слово «бандит» здесь применяется в плане юридического жаргона, то есть – преступник профи. Это следует пояснить, поскольку многим трудно себе представить, что какая-то категория людей вполне спокойно смотрит на несколько лет отсидки и ее устраивает ее режим «украл, выпил – в тюрьму».

Так вот, пришлось пообщаться с такой категорией лиц, которые большую часть своей жизни провели за решеткой и перешли на какой-то странный, но довольно высокий уровень философии, которая описывает бытие или ту реальность, которая нас окружает.

Это – отдельная тема, наверное – мало кому интересная, кроме тех, кому это нужно по тем или иным причинам, а я это поясняю лишь для того, чтобы было понятнее то, что объединяет эти две категории деятелей. У них – свое, совсем не совпадающее с общепринятым, представление о реальности. Причем, они настолько крепко сидят на своей философии, что их поступки или даже ход мыслей невозможно представить, не имея представления об этой особенности.

Так вот, и бандиты, и священники  считают всех остальных людей бестолковыми, не понимающими смысла жизни и потому испытывают к этим людям в целом – какое-то сочувствие, поскольку те – не познали истины. А себя они считают познавшими и потому – живут они, в основном, по своим корпоративным законам, которые взялись не из воздуха, а именно из своеобразного мировосприятия. Со своих позиций они обозревают этот мир и находят его простым и логичным, а люди, не понимающие этого, просто бесцельно мечутся от рождения до смерти.

В общем, у бандитов, как и у священников, остальные люди делятся на некие категории. Все слышали про фраеров и лохов. Но на самом деле, это мы воспринимаем такие слова как некое оскорбление, а в изначальном виде, насколько я могу понять, никакого оскорбительного смысла в эти слова не вкладывалось. Просто бандитам так проще вставлять людей не из их круга в стандартное клише и тем самым, выстраивать свое отношение без лишних психологических раскопок.

На самом деле, лох – не оскорбление, и человек, попавший в эту категорию, отнюдь не попадает в разряд парии. Напротив, правильный бандит будет выказывать ему максимум уважения и почтения, поскольку этот человек потенциально полезен и с него, при правильном подходе, можно получить деньги, имущество или бесплатные услуги. Но делается это максимально технично, чтобы лох не понял, что его аккуратно втянули в игру и просто используют.

Отсюда –  резко негативное отношение к определению «лох» может демонстрировать только братва, бродяги или «бандиты», в том смысле, о котором мы вели речь выше. По большому счету лица, не вовлеченные в преступные сообщества, используют это слово неоправданно. Поскольку лох может быть таковым только по отношению к братве. Соответственно, если кого-то из братвы назвать лохом, то это само собой подразумевает, что кто-то не считает его принадлежащим к братве и только в этом случае это может считаться оскорблением или унижением, которое нельзя прощать. В застенках это работает несколько в другой тональности, но смысл – тот же.

По этой причине, фраза «я не лох» говорит о том, что сказавший ее хочет сказать «я – из братвы, а не из лохов». Но братва или как их еще называют «синие», чтобы иметь основания вот так воспринимать слово «лох» в свой персональный адрес, придерживается такого себе неписаного кодекса бандита.

Одним из важных и простых правил является табу на дачу каких-то свидетельских показаний и боже упаси – на обращение в «органы» с заявлением. Это сразу поставит крест на его братковском авторитете. Среди арестантской публики даже ходила такая своеобразная присказка «труси синих, они не заложат».

То есть, если что-то отнять у братвы, она постарается  решить этот вопрос самостоятельно, но сколько бы она не потеряла и что бы у нее не отняли, даже жизнь, с заявой они не пойдут и не дадут обвинительных показаний, если даже речь будет идти о кровных врагах. Будут молчать глухо.

Ну а самый позор, который может поставить клеймо на таком братке, если он признает себя потерпевшим по уголовному делу. С этого момента он перестает быть бродягой и становится даже не лохом, а «терпилой». Грубо говоря, с этого момента выражение «я не лох» становится не просто фигурой речи, а фактом. Он уже даже не лох, он – терпила.

Правда, уже в арестантской среде, то есть – за колючкой, могут быть и другие варианты стать терпилой, но сейчас речь идет о жизни вне таких мест. Просто заметим, что ниже терпилы есть еще одна категория, но это уже совсем другая история.

А при чем тут священники? Именно здесь – ни при чем. Просто у них – тоже своя философия и свое отношение к окружающим, которое порой дает еще более цветастые варианты, но о них мы поговорим отдельно, на примере РПЦ. Сейчас же просто отметим, что лох и терпила – разные категории лиц, хоть и кажутся чем-то вроде синонимов.