С насильственными исчезновениями украинцы столкнулись во время Майдана / Фото УНИАН

Пропадают люди: как не стать жертвой насильственного исчезновения

15:41, 30.08.2017
13 мин.

Почти семь лет назад Генеральная ассамблея ООН объявила 30 августа Международным днем жертв насильственных исчезновений. Из-за оккупационной политики России эта проблема стала актуальной и для нас.

Люди исчезали и до войны. Ежегодно по сводкам правоохранителей в Украине проходило по несколько тысяч человек, а уголовные хроники пестрели новостями, зачастую, начинавшимися со слов: «Вышел на прогулку и не вернулся».

С новой проблемой – насильственными исчезновениями – украинцы столкнулись во время Майдана. Координатор медийной инициативы «За права человека» Мария Томак напоминает, что именно тогда по политическим мотивам начали пропадать активисты. «Потом это продолжилось в Крыму, расцвело на Донбассе. Плюс, в самой России люди исчезают, а потом, как правило, находятся в российских местах лишения свободы, подозреваемые или обвиняемые в уголовных делах», – рассказывает она.

Стоит отметить, что «без вести пропавший» и «жертва насильственного исчезновения» – это не одно и тоже.

Видео дня

Человек, может пропасть по многим причинам. Заместитель координатора «Крым SOS» Евгения Андреюк объясняет, что в самом термине «без вести пропавший» нет никакой отсылки к тому, кто и как это мог сделать с человеком.  По ее словам, это явление особенно актуально на Донбассе, где военные действия привели к тому, что с большим количеством людей связь была утрачена. Поиском пропавших в том регионе занимается, к примеру, Международный Комитет Красного креста (в этом году глава ММКК Алан Эшлиманн говорил о более тысячи пропавших без вести).

Что касается понятия «жертва насильственного исчезновения», то уже в объяснении термина четко определено, что есть тот, кто должен нести ответственность за преступление. Официальное определение сформулировано в Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений и звучит так: «арест, задержание, похищение или лишение свободы в любой другой форме представителями государства или лицами или группами лиц, действующих с разрешения, при поддержке или с согласия государства, при последующем отказе признать факт лишения свободы или сокрытия данных о судьбе или местонахождении исчезнувшего лица, вследствие чего это лицо оставлено без защиты закона».

Поскольку нередко информации об обстоятельствах пропажи человека очень мало, далеко не всегда получается утверждать – было или не было насильственное исчезновение.  

«Те исчезновения, и похищения, которые происходят в Крыму, и которые мы фиксируем, несут явно политический характер, в них замешаны органы Российской Федерации, которые делают это целенаправленно в рамках оккупационной политики на полуострове. Поэтому в ситуации с Крымом мы часто подчеркиваем, что жертвы преступлений, о которых мы говорим, это именно жертвы насильственных похищений, а не просто люди, пропавшие без вести», – говорит Андреюк.

Серые зоны

Определить точное число тех, кто стал жертвой насильственного исчезновения на востоке Украины и в Крыму, сложно. Но схема похищения, зачастую, одна: останавливается машина, пять-семь человек без опознавательных знаков в гражданском хватают жертву и увозят в неизвестном направлении.

Случаи, которые становятся достоянием общественности (к примеру, благодаря обращениям родственников в СМИ и правозащитные организации) правозащитники стараются фиксировать. Два года назад Центр гражданских свобод опубликовал отчет, посвященных пропавшим без вести и идентификации неопознанных жертв вооруженного конфликта на Донбассе. В тексте их исследования описано немало примеров пропажи людей: во время боя, похищенные группой вооруженных лиц или пропавшие при неизвестных обстоятельствах. «К примеру, один молодой человек, который выезжал из оккупированной части Донбасса, должен был пересечь два блокпоста, но так и не доехал на подконтрольную Украине территорию. На каком-то из блокпостов он исчез. После этого о его местонахождении у родных не было никакой информации», – рассказывает глава Центра гражданских свобод Александра Матвийчук.

Схема похищения, зачастую, одна: останавливается машина, пять-семь человек хватают жертву и увозят в неизвестном направлении  / expressoilustrado.com.br

О фактах именно насильственного исчезновения людей на Донбассе свидетельствуют и результаты работы Мониторинговой миссии ООН по правам человека в Украине. Один из известных случаев насильственного исчезновения – похищение 24 мая 2016 года члена исполкома Всемирного конгресса крымских татар Эрвина Ибрагимова. «Он возвращался вечером домой на машине, его остановили люди якобы в форме ГАИ (существует соответствующее видео с камер видеонаблюдения близлежащего магазина). Он позвонил отцу, попросил какие-то документы дополнительные на машину, после этого связь с ним пропала. Сколько бы отец не звонил, связи с ним не было. Видео показывает, что Ибрагимова выводят из машины, он пытается убежать, его ловят, запихивают в микроавтобус. Машину Эрвина на следующий день находят недалеко от дома, открытую, и через пару дней нашли его документы. Дальше никакой информации о пропавшем не было», – рассказывает заместитель координатора «Крым SOS» Евгения Андреюк.

Насильственным исчезновением было и похищение Федора Костенко, отца политзаключенного РФ, жителя Симферополя и активного участника Евромайдана Александра Костенко. Федор был в Киеве на пресс-конференции, когда дома в Крыму у него начались обыски. Мужчина срочно выехал с материковой Украины, в районе административной границы с ним пропала связь… Произошло это 1 марта 2015 года.

К слову, на проблеме похищений людей в оккупированном Крыму стоит остановиться отдельно. Больше всего людей на полуострове похищали в течение 2014 года. Причем явно выделялось два периода. Первый – события до так называемого референдума (16 марта 2014, - УНИАН), активная фаза военной интервенции. Тогда похищали активистов, журналистов, людей, которые отстаивали территориальную целостность Украины. Похищения этого периода были довольно открытого характера, происходили при свидетелях. «18 человек, похищенных в тот период, потом отпустили, многие из них сейчас проживают на материковой части Украины. Пять человек так и не были найдены», – рассказывает Андреюк и добавляет, что, вероятнее всего, таких случаев больше.

К сожалению, о реальных масштабах трагедии можно только догадываться, поскольку близкие жертв, нередко, боятся сообщать о случившимся или элементарно не знают, кому сообщать.

Второй период похищений, которые уже стали менее открытыми, - конец лета – начало осени 2014 года. Андреюк отмечает, что абсолютное большинство похищений уже были направлены против крымских татар, причем жертвами становились не только те, кто проявлял себя активным сторонником единой Украины. Это были люди разного возраста, из разных городов, разного социального положения. «Никто из похищенных в этот период не был найден или освобожден. Были случаи, когда людей находили мертвыми. Относительно большинства, в принципе, ничего неизвестно», – говорит правозащитница.

В течение 2015-2016 годов люди на оккупированном полуострове еще продолжали пропадать с периодичностью в несколько месяцев, а вот в этом году очевидных случаев похищения в Крыму «Крым SOS» не зафиксировал.

По мнению Евгении Андреюк, причин тому может быть несколько. С одной стороны, от насильственных похищений оккупационные крымские власти могут воздерживаться из-за пристального внимания к проблеме со стороны международных организаций и активной украинской общественности. К тому же, вполне вероятно, оккупантам стало сложнее скрывать такие преступления, выдавая их за якобы действия бандформирований. С другой стороны, поскольку сегодня на полуострове активно продолжаются обыски и административные аресты, похищения просто проиграли старой политике запугивания.

Что касается Донбасса, то, по словам Марии Томак, насильственных исчезновений, если сравнивать с активной фазой российской интервенции, также стало меньше. Правозащитница связывает это с уменьшением интенсивности боевых действий и определенным становлением оккупационной «власти». «Когда больше исчезают люди? – Когда проводятся различные «зачистки» и т.д.», – говорит она.

Людей – нет, но нет и преступлений

В 2015 году Украина присоединилась к Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений и, как и другие страны-участницы, должна принимать необходимые меры для того, чтобы насильственное исчезновение квалифицировалось как уголовное правонарушение. При этом, как сказано в ч.2. ст.1 данной Конвенции, «никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием насильственного исчезновения». 

Увы, криминализация такого рода преступлений – одно из самых первых обязательств, которое Украина до сих пор не выполняет. В отечественном Уголовном кодексе просто нет такого преступления как «насильственное исчезновение». Другими словами, люди пропадают, их нет, но и уголовного правонарушения, связанного с этой пропажей… тоже нет. 

На прошлой сессии в Верховной Раде было зарегистрировано два законопроекта, которые касались правового статуса без вести пропавших – №5435 «О правовом статусе лиц, пропавших без вести» и альтернативный ему. В последнем, в частности, предлагалось «внести изменения в Уголовный кодекс Украины относительно криминализации насильственных исчезновений в соответствии с требованиями Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений». Правда, большой вопрос, появится ли эта формулировка и во втором документе, будут ли законопроекты вынесены в сессионный зал и приняты.

Правозащитники надеются, что государство приложит все усилия, чтобы защитить своих граждан. «Должен быть принят законопроект, который решает ряд процессуальных моментов, важных, в том числе, для без вести пропавших, который вносит необходимые изменения в Уголовный кодекс и дает следователем реальные инструменты называть преступления своими именами: преступления против человечности, военные преступления», – говорит Александра Матвийчук.

Однако пока слуги народа будут настраиваться на работу, украинцам нужно самим заботиться о своей безопасности. 

К примеру, Мария Томак отмечает, что сотни наших граждан, которые ежедневно пересекают российско-украинскую и белорусско-украинскую границу, едут ли в Россию работать, едут ли в Крым отдыхать, отправляются ли (по каким-либо причинам) на неподконтрольные территории на востоке страны, должны понимать, что они рискуют жизнью. «Им там абсолютно никто не поможет. Можно загреметь на 20 лет, как Сенцов. И это - в лучшем случае. В худшем – вас просто не найдут», – отмечает она.

Не дай себя похитить

Пресс-секретарь Amnesty International в Украине Мария Гурьева напоминает, что в том же Крыму для местной «власти» понятия «международное право» не существует. «Наши суды не имеют доступа к этой территории. Все, что остается сейчас делать по пропавшим, это держать вопрос в повестке дня, поддерживать родственников, поднимать проблемы в международных инстанциях», – добавляет она.

Евгения Андреюк также рекомендует максимально воздерживаться от поездок в Россию или на подконтрольные России территории. А если все-таки есть острая необходимость ехать – тщательно продумывать маршрут, постоянно быть на связи с кем-то в Украине. «Сообщать ему, как едешь, на каком виде транспорта, чтобы были контактные данные водителя, номер транспортного средства. Публикации в соцсетях лучше почистить, взять другой телефон, максимально не привлекать внимание. И мы, и наши коллеги из правозащитных организаций могут рассказать больше, подстраховать при пересечении границы», – подчеркивает заместитель координаторы «Крым SOS».

В Amnesty International в Украине напоминают, что в том же Крыму для местной

Любопытной историей на днях поделились эксперты «Майдана иностранных дел». Недавно одного из представителей организации неожиданно пригласили выступить в ближайшее время в Минске на тему региональной и глобальной безопасности. Срочное приглашение от людей, с которыми раньше сотрудничать не приходилось, показалось украинцам подозрительным. В частности, потому, что по времени выступление совпадало с проведением крупных российско-белорусских военных учений «Запад 2017». По словам дипломата, главы Фонда «Майдан иностранных дел» Богдана Яременко, организация написала «принимающей стороне» письмо, сообщив, в частности, что против двоих сотрудников Фонда в РФ открыты уголовные дела. На что получили ответ, что приглашающая сторона, действительно, не сможет гарантировать безопасность и неприкосновенность украинцев в Минске. Поэтому эксперты рекомендуют всем «включать голову» и не давать ФСБ и КГБ «выполнять план» по задержаниям.

С этим трудно не согласиться. Как минимум, украинцам нужно помнить – идет война. Беспечность сегодня непозволительна, ведь может обойтись слишком дорого.

Ирина Шевченко

загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь