Инициатива президента Украины Петра Порошенко по поводу закона о реинтеграции оккупированных территорий, а также заявление секретаря СНБО Александра Турчинова о необходимости завершения АТО и переходе к другому формату защиты от «гибридной войны» России, породили массу самых разных трактовок в публичном пространстве.
Проекта закона в публичном доступе пока нет, поэтому давать предметную оценку рано. И, тем не менее, проанализировав внутренние и внешние факторы, думаю, речь идёт о переходе от исключительно оборонительной тактики в противодействии российской агрессии к более манёвренной тактике, упреждающей и ломающей тактику Кремля на Донбассе. Это не значит военный вариант разрешения конфликта. Или уход из Минских соглашений. Украинская власть неоднократно озвучивала, и эта позиция остаётся неизменной — исключительно мирный политико-дипломатический вариант возврата территорий.
Но, с учётом того, что российская власть, не сумев использовать самопровозглашенные образования в качестве инструмента развала Украинский государственности, теперь перешла к варианту постепенной аннексии ОРДЛО, Украине необходимо: 1. иметь возможность более оперативно реагировать на ситуацию; 2. на законодательном уровне утвердить базовые позиции реинтеграции оккупированных территорий (а не принять закон об оккупированных территориях, как предлагают его инициаторы, что может отрезать навсегда от Украины часть наших территорий — у Грузии уже есть негативный опыт в отношении подобного закона); 3. мотивировать наших западных партнёров к более жёсткому давлению на Россию в вопросе деоккупации Донбасса и Крыма.
Вопрос о том, почему только сейчас — закономерен. Как и закономерен ответ: в 2014-2016 годах речь шла, прежде всего, о локализации конфликта — и он остановлен на уровне ОРДЛО. За это время мы у нас появилась армия, мы экономически устояли, реализовали евроинтеграционные инициативы и сохранили возможность манёвра. Позиция Запада, который Кремлю не удалось «гибридизировать» в процессе избирательных кампаний, в отношении России целостна.
