Пока в акватории Тихого океана ВМФ США тестируют новейший авианосец USS Gerald R. Ford (CVN-78), мы вернемся к проблеме, которую обозначил именно этот новейший корабль. Как известно, Форд изначально разрабатывался под новые летательные аппараты, которые должны были сформировать его авиакрыло. В первую очередь, речь идет о палубной версии многоцелевого самолета F-35 Lightning II. Это – важная особенность, ибо в отличие от авианосцев предыдущего класса, он оборудован электромагнитными катапультами и финишерами нового поколения, которые способны оперировать с летательными аппаратами, в половину тяжелее, нежели нынешние F/A-18E/F Super Hornet, EA-18G Growler, E-2D Hawkeye и C-2 Greyhound. Это – важная, но далеко не единственная особенность нового авианосца. Дело в том, что и сам F-35, по-настоящему – новое поколение самолетов. Дело не только, и не столько, в технологиях «стелс», но в том новом функционале, которым снабжена эта машина. А это – возможность задействования не только бортовых вооружений, но и того, что имеют ближайшие боевые платформы, будь то самолеты, корабли или наземные силы. F-35 – не просто атакующая машина, но и элемент, формирующий оперативный рисунок боя. Так еще не действует ни один боевой комплекс ни у союзников, ни у противников. Разве что F-22 может превзойти по некоторым именно таким параметрам, но не противник.

Так что новый авианосец проектировался и под новые возможности своего авиакрыла, а не просто адаптировался к более тяжелой машине. Это действительно – новое поколение боевой среды. Но еще до того, как Gerald R. Ford вышел в море, была обнаружена его способность применять некоторые виды бортового оружия, которые просто не успели к этому моменту. Например, изначально имелось в виду, что на борту будут установлены лазерные пушки, которые станут элементом системы ПВО, обеспечивающие последнюю линию обороны, в том числе и от гиперзвуковых ракет. Как теперь видно, пока этого оружия на борту нет, и ожидать его придется еще пару лет.

Кроме того, возникла довольно интересная ситуация с первым палубным беспилотником, известным сейчас под названием MQ-25 Stingray. Сейчас речь идет о том, что такие беспилотники будут выполнять роль мобильных танкеров и прямо сейчас ведутся разговоры о том, что именно эти машины дадут возможность ударному авиакрылу увеличить дальность полетов, что даст возможность избегать угрозы авианосцу, не входящему в радиус поражения противокорабельных ракет Китая, которые способны поражать цель на удалении 1000 км. Танкер позволяет обеспечить плечо свыше этого расстояния и вопрос безопасности можно на время снять.

Но тут возникает масса вопросов у наблюдателей и даже у профильного комитета Конгресса США, справедливо задающих вопрос о том, зачем заниматься внедрением дронов-заправщиков, если этот вопрос легко решается наличными средствами. Там считают, что в первую очередь, беспилотники следует внедрять для осуществления ударных функций в районах, где опасность потери пилотируемых летательных аппаратов слишком высока или там, где требуется скорость реакции, заметно превышающая человеческую. Конгресс тягается с флотом по этой теме, вынуждая продвигать именно ударную версию дрона.

В этом есть здравый смысл, ибо разработка палубного дрона велась в рамках программы X-47B UCAS-D именно в ударном варианте. Сама конструкция аппарата адаптирована под требования технологии «стелс» и наработки по F-35 позволяли сделать его еще более незаметным, чем пилотируемый палубный истребитель. Возникла парадоксальная ситуация, когда изначально более функциональный и совершенный аппарат, низводится до роли обычной летающей бензоколонки. Будь такая задача поставлена изначально, то программа была бы отклонена еще на стадии концепции, ибо смысла в беспилотном заправщике – нет.

(продолжение следует)